Свидетельство

о публикации

№1908070203

Гостевая книга

СОВРЕМЕННЫЙ РОССИЙСКИЙ РОМАН

«ВЕНОЗНАЯ КРОВЬ»

Роман - рассказ

Посвящается моим детям.
 

Заявление:
Все приведенные в Роман – Рассказе Андрея Клементьева «Венозная кровь» организации, люди, места и события являются вымышленными. Любые связи с реальными организациями, людьми, местами и событиями являются случайными. Связаться с автором можно по электронной почте blood-klyoma@yandex.ru


 

Санкт – Петербург
2006

Часть первая
ГЛАВА 1

НАЧАЛО
 

Я, зашел к Дмитрию домой. Он был весь взъерошенный и нервозный. Мы с ним дружили со школьной скамьи. Я вытащил бутылку хорошего вина, а он закуску. Я не знал тогда, что я вижу его в последний раз. Мы с ним начали выпивать, и закусывать. И он мне поведал такую историю:
— Андрей, понимаешь?
— Пока, нет.
— Так, вот, слушай. Наступил новый учебный год. Дача царевны еще не развалилась, а построили в начале восемнадцатого века. Одна отрада, что по лесопарка «Александрино» я иду. — Так я пытался себя убедить, что жизнь великолепна. — И зачем здесь рядом столько домов настроили, да еще школу рядом построили. Недельку поработаем, а там и первое сентября. Хорошо хоть мои приехали, а то все нервы вымотал. Как хорошо ветерок дует. Вот, она родная школа, стекла как будто целые. О, и Нина Максимовна как всегда уборкой занимается. И громким голосом, учительским тоном я сказал:
— Доброе утро! Как отдохнули летом!?
— Спасибо, Дмитрий Васильевич! Хорошо отдохнула. А как вы?
— Будем полагать, что нормально.
— Последнею новость, знаете?
— Что еще у нас, досадного?
— А, что вы не в курсе? У нас новый директор! — улыбалась Нина Максимовна.
— Не может быть? А, бывший директор где? Я с ней летом разговаривал, она не куда не собиралась, уходить. — Дмитрий Васильевич и Нина Максимовна закурили. Дмитрий Васильевич спросил: — Что произошло?!
— Как обычно, «подсидели», — нешуточно сказала она, и продолжила, — помните учителя МХК, Александрину Николаевну, она на втором этаже уроки вела, — тихим голосом произнесла она.
— Нет, не помню. — Я еще раз задумался о Марине, мои нервы были на пределе, я, быстро не вытаскивая сигарету из-за рта, докурил ее до фильтра.
— Ее прислали специально, заранее, — рассудила Нина Максимовна, — она еще здесь работала завучем, недолго. Светлана Алексеевна ее уволила, по собственному желанию, — повествовала Нина Максимовна. — Она, работая завучем, со всеми перессорилась, и на всех кричала. Вы что ее не застали?
— Нет, я в то время в этой школе не работал. — Я начел искать, куда кинуть, уже потухший окурок. Нина Максимовна показала жестом на ведро, куда она собирала мусор. Я освободился от окурка, и продолжил разговор. — Я, ее и в прошлом году не помню. Так представляю, кто это должен быть. А кто, не помню. Она в школе?
— Нет, еще не пришла. Да и вы, первый, пришли.
— Хорошо. Разберемся. Пойду к себе в кабинет.
Я пошел в свой кабинет. По пути к кабинету я хотел хоть кого не будь увидеть. Но не кто мне не встретился. Я открыл кабинет. Положил портфель на стол. И сразу же распахнул окно. Вдохнул свежий воздух. И тут же мои мысли вернулись к Марине, я понимал, что после того, что она сделала, семейного добра не будет. Так я стоял у окна минут десять, а может и больше. Сел на стул и задумался.
— А, не сходить мне, прогуляться, по школе! — громким голосам, сказал я, пустому кабинету. И пошел на второй этаж. По пути я опять некого не увидел. И неожиданно для себя, я увидел открытую дверь, в кабинет завуча. Я зашел, за столом как обычно, трудилась Валентина Васильевна.
— Здравствуйте! И, что у нас нового Валентина Васильевна?
— У нас много, нового, — сдерживая усмешку, сказала Валентина Васильевна.
— Вы все выпускаете приказы?
— Да, печатаю, а что делать. Я на этом месте уже неделю, с отпуска вызвали. Приказы готовлю по школе. — Валентина Васильевна перебирая клавиши клавиатуры, продолжала беседу. – У нас, новый, директор. Зовут ее, Александрина Николаевна. – Сделав паузу, она продолжила. – Так что прошу любить, но жаловать, не советую.
— Понятно. Пойду по школе пройдусь. — Я лениво встал со стула и пошел ходить по школе.
Двери везде были закрыты. Я спустился на первый этаж, в вестибюль. И приблизился к кабинету учителя труда. Дернул за ручку двери, и она отворилась. А за учительским столом сидел Степан. Он перебирал документы, чертежи.
— Вы кто? директор? Зарылись в бумагах? — с веселым настроением спросил я. И подступив к столу, подал руку Степану. Степан, с высокомерным видом смотря на меня, спросил:
— Я, не понял, почему без стука!? — как он произнес эту фразу, заулыбался, и с радостью пожал руку мне.
— Да, Степан Михайлович, артиста из тебя не получиться.
— Пойдем, Дима покурим. Ну, эту работу. Еще успеем, повкалывать.
Они пошли во вторую мастерскую. Степан открыл окно. И свежий воздух ворвался в помещение.
— За лето все отсырел, надо все проветрить будет. – Степан вложил дощечку, чтоб окно не закрывалось от сквозняка. И мы закурили. Тут же внезапно, со спины появился Аркадий. И громким голосом сказал:
— Команду смирно, можно не подавать!
Мы дружно захохотали. Аркадий Михайлович присоединился к нам. Мы стояли довольные, вспоминали лето, кто как его провел, кто, где был. И счастье наше было безгранично. Мы встретились. И все живы и здоровы. Лишь только я, смеялся сквозь слезы.
— Так, надо забежать к себе в кабинет. — Неожиданно произнес Аркадий Михайлович, посмотрел в окно и сообщил: — Мне пришлось кабинет летом красить, а то новые парты смотреться не будут, еще новый учительский стол хочу, завхоз пообещала, но ей доверять.
После слов Аркадия мы разошлись, по своим делам. Степан продолжил перебирать бумаги. И мы с Аркадием разбрелись по кабинетам.
Через полтора часа, мы опять собрались у Степана Михайловича. И неожиданно услышали женский голос:
— Кто разрешил курить, в помещении школы?
Все громко захохотали, это был голос Лидии.
Она шла по мастерской, стуча по деревянному полу каблуками, и громким голосом говорила:
— Накурили, даже дышать не чем. Курению бой! Сама не курю, и другим не советую!
— Что-то вы плохо отдохнули? Лидия Михайловна надо отправить вас, в повторный отпуск. — Предложил Аркадий.
— Я согласна, прямо сейчас! — она заулыбалось.
— Нет, вы все-таки Аркадий вы не правы, смотрите, как за лето она похорошела, помолодела, лет двадцать скинула, или тридцать, – заметил я.
— Вы, прямо в краску меня вогнали, Дмитрий Васильевич, своими не приличными разговорами. Лида кокетливо улыбнулась. И продолжила:
— Новость последнею знаете? — Все на нее недоуменно посмотрели. Она засмущалось, и продолжала говорить. — У нас новый директор, Светлану Алексеевну выгнали на пенсию по собственному желанию. Теперь у нас будет директором Александрина Николаевна, в прошлом году она работала учителем МХК. До этого ее выгнала Светлана Алексеевна из завучей, она учитель то была «не какая», а завучем … Может с ней проще, будет работать посмотрим. Что вы так на меня смотрите, уже в курсе?
Все дружно помотали головой, пожали плечами.
— Ну, вас всех. Я пошла работать. Увидимся. — Она развернулась и вышла за дверь.
Нам стало смешно, и я высказался:
— Придется к ней идти, чай пить.
Прошло несколько дней. Как всегда перед началом учебного года, в школе происходит первый педсовет. На педсовете обычно подводят итоги предыдущего учебного года, и строят планы на новый учебный год. Но так как в школе появился новый директор, то всем было интересно, что она скажет. Александрина до сегодняшнего дня толком ни с кем не разговаривала, а все куда-то ездила. Весь педагогический коллектив школы собрался в кабинете. Все расселись по местам. Разговаривали довольно громко между собой, ждали, когда придет Александрина. Завучи как всегда сели за первые парты. Только Валентина Васильевна, постоянно на короткое время, выбегала из кабинета. Время педсовета уже наступило, а он не начинался. Все начинали нервничать. И на конец-то, появился главный виновник торжества. Женщина, ей еще нет 50 лет, в черных брюках и в белой блузке, с нервозной улыбкой, и скользким взглядом. Она со всеми поздоровалась, при этом подергивая головой. Уперлась руками в парту, и начала говорить свою первую речь, в новой должности:
— Для тех, кто меня не знает, кто, не помнит, зовут меня, Александрина Николаевна. Я, еще раз повторяю, Александрина Николаевна. И не надо путать, мое имя с Александрой, это другое имя. А меня зовут Александрина Николаевна. — Тут она сделала паузу, задумалась. Посмотрела на потолок. Посмотрела на коллектив. И сделала заключение: — Я принимаю очень хорошую школу. С очень хорошим коллективом, и я думаю, мы с вами сработаемся. – Она опять сделала паузу, посмотрела на потолок, в окно, и продолжила: — Я знаю, что предыдущий директор, очень была злой, и не порядочный человек. Она постоянно вас зажимала, и постоянно терроризировала. А, я не такая. — Она повторила: — Я не такая. — И продолжила, — я всегда уважительно отношусь к людям. Поэтому под моим руководством, - эта фраза была сказана так, что все между собой переглянулись, — в этом плане вы будете отдыхать. Вам всем нужно сделать передышку. Я сделаю, по настоящему нашу школу, посмотрела на потолок, в окно: - «храмом» знаний. Всю дополнительную работу, которая не входит, в обязанности, я буду оплачивать отдельно.
Степан Михайлович начел зевать. Он уже устал слушать директора. Я сказал тихим голосом:
— Стёпа не спи, замерзнешь.
Степан, зевая, таким же тоном ответил:
— Сколько я работаю, все директора говорят одно и тоже: «Какой до них плохой директор был в школе. А под их чутким руководством, под их началом здесь будет лучше». Все это, напоминает лозунг: «Сегодня будет лучше, чем вчера, а завтра будет лучше, чем сегодня». И последний лозунг, сказанный ребенком перед расстрелом: «Спасибо родной коммунистической партии за наше счастливое детство». Только я в первый раз вижу, что бы так часто рассматривали потолок, и искали что-то за окном. Бред какой-то.
— Тем более все понимаешь, чего нервничаешь, если история повторяется, — прошептал Дмитрий.
— Да только смена руководства, хуже атомной войны. — Тихо сказал Степан. Тут повернулась к нему впереди сидящая учитель химии Ирина Петровна и шепотом произнесла:
— Мужчины! Вы мешаете слушать.
Степан, стиснув зубы, заплакал. Ирина тут же развернулась, и стала внимательно слушать директора. Степан начел влюбленным взглядом смотреть на своего нового директора. Я смотрел на Степана, и мне было очень смешно. Александрина Николаевна воодушевленно продолжала говорить, свою первую циничную речь, периодически смотря на потолок и в окно:
— Я в школу наберу, лучших учителей, лучших специалистов, в городе.- Бедный потолок подумал я. Теперь, я вам представлю лучшего учителя в городе, практически доктора наук, учителя информатики. — Она наклонилась и тихим голосом спросила ее, – Напомните, как вас зовут? – Александрина не дождалось ответа, сказала: — Она сама вам представиться! — Повернулась лицом к учителю информатики, показывая на нее рукой, сказала с «дежурной» улыбкой:
— Пожалуйста! Представьтесь!
Учитель информатики встала, и, повернувшись к учителям, с металлом в голосе, возвышенно сказала:
— Меня зовут, Елизавета Викторовна, я кандидат математических наук, и буду вести в школе, предмет: «Информационные технологии». — Нахмурилась, и спокойно села.
Тут неожиданно распахнулась дверь в кабинет, и на пороге, все увидели учителя физкультуры, она сразу же заявила тихим голосом, приклоняя голову:
— Извините, извините, только приехала, билетов не достать, только приехала, извините. — И быстрой походкой вошла в кабинет села на стул рядом с Лидией Михайловной. И влюбленными глазами, с умным, понимающим видом, стала смотреть на нового директора. Повернулась ко мне и сказала: — Я, ее знаю. — Мне стало потешно.
Александрина невозмутимо, в той же манере, продолжала говорить свой монолог:
— И еще двоих, учителей, математики, я приняла на работу, лучшие, самые лучшие в городе. Да, да, в городе. Кристина Вадимовна, она работала в школе при ООН. Да! Да вот такие люди! У нас работать будут! И второй учитель, учитель математики Зоя Абрамовна очень хороший, очень хороший, специалист!
Александрина Николаевна говорила еще очень долго. После того как она повторила свой монолог два раза, мне уже не смешно было, она дала слово своим заместителям, и председателю профкома и т.д. После того как все они выступили, Александрина еще раз напутствовала на новый учебный год, объявила перерыв. Попросила всех вернуться в кабинет, что бы после небольшого перерыва пить всем вместе чай. Все ликующе встали, и пошли на выход из кабинета. Завучи пошли готовить чай. Мы собрались у Степана в мастерской. Окно было раскрыто. Мы уселись на табуретки и закурили. Усталые от педсовета мы молчали. Тут резко в мастерской раскрылась дверь, и ворвались Лидия и Елена. Елена сразу начала говорить:
— Я не виновата, я не виновата, ели-ели добралась. Вы же знаете, что я всегда опаздываю. Вот такая я!
Степан, обратился к Аркадию:
— Придется уволить, по собственному желанию.
Я повернулся к Елене, с лицом не преступного начальника, с металлом в голосе сказал:
— Пишите, пишите «объяснительную». Это недопустимо в нашей школе. Особенно пропускать выступление, такого, повторяю, такого директора, Елена Михайловна! А там посмотрим, что с вами делать. И нечего смотреть на потолок, это теперь не ваша привилегия. Подчеркиваю…— мне не дали договорить, все дружно закатились от смеха, и смех перешел в надрывный хохот. Елена, отдышавшись, заикаясь, сказала:
— Я, больше, не буду, правда, не буду.
— А больше и не надо. Вот и посмотрим. До следующего замечания можете работать, — последние предложение, я так сказал нежно. Что все неожиданно задумались. Первый высказался я:
— Я не хочу пить чай.
Лидия посмотрела на меня, и бесцеремонным, приказным тоном сказала:
— Вас, кто-то спрашивал, хотите вы, не хотите, сказано пить чай, значит, будем пить чай. — И она нервозно засмеялась.
Тут же Елена сказала Лидии:
— Может, к тебе пойдем, там и попьем чая.
— Нет! мы все пойдем наверх пить чай! И не обсуждать. Не надо расслабляться. Все впереди.
Когда все собрались в кабинете, столы уже были накрыты. Все стали пить чай с пирожными. В прочем дальше ни чего интересного не происходила, и все по «английский» уходили домой.
31 августа все пришли на работу, сделать последние приготовления перед учебным годом. Завтра 1 сентября появиться дети и по настоящему начнется новый учебный год. Все необходимое было готово. Степан с ребятами, из радиорубки в мастерскую, переносили колонки, усилитель. Проверили микрофон. Из мастерской слышались громкие звуки. Я, окончательно перебрал все книги, тетради, и написал на доске поздравление детям. У Аркадия всегда все было в порядке, он сидел за столом и пил кофе в кабинете. Лидия с Еленой сидели в кабинете истории, и пили чай. Ждали, когда можно будет уйти домой. Школа была готова к 1 сентябрю. Перед уходом Степан поднялся к директору и доложил что все готово, попрощался, и пошел к себе в мастерскую. Аркадий, попрощавшись с начало с завучем Валентиной Васильевной, зашел к директору с улыбкой попрощавшись, пошел домой. Так постепенно, но довольно быстро вся школа опустела. Я со Степаном сидел за его столом в мастерской, мы курили и пили кофе, теплый ветер из окна обдувал наши лица, мы были уставшие, смотрели в окно и размышляли. Открылась дверь в мастерскую. Вошел завхоз, и сказала нам:
— Мужчины, что домой не идете? Давайте шампанского выпьем.
— Давай, Тома шампанского. Где… Степан удивленно смотрел на нее. Она достала из пакета бутылку. Степан достал стаканы. Налил шампанского и сказал тост:
— За новый учебный год. — Они отпили. — Что-то тяжко на душе. Дима, а ты что?
— Я, не хочу.
— Еще бы Степа, новое начальство! – хитро улыбаясь, сказала Тома.
— Причем здесь это? — ответил я.
Степан начал собираться домой.
— Ты что домой торопишься? — Спросила Степана Тамара.
— Вообще-то у меня двое детей, их тоже надо готовить к 1 сентября. – Оживленно ответил Степан.
— Как тебе новый директор?
— А не как! Там видно будет. Я с ней мало сталкивался, — ответил Степан.
— Давай тогда за ее здоровье выпьем. Дима, давай, тоже в месте, с нами.
Степан добавил вина в стаканы. Тамара сказала тост:
— Давай. За здоровье нового директора! — Степан и Тамара допили в стаканах шампанское. И Степан сказал:
— Всё. На сегодня хватит. Дима пошли домой.
Я, смотрел на них, а в моих ушах слышалась речь, моей жены.
Мы попрощались с Тамарой. Степан закрыл окна, выключил свет, закрыл мастерскую и мы вышли из школы. Степан пошел «своей» дорогой, а, я «своей». Я посмотрел на Степана, а он, как, всегда проходя рядом со школой, еще раз посмотрел на окна в мастерской. Погода была хорошая. Я спокойно, не торопясь, побрел домой.